Открывая этот сборник, не рассчитывайте на романтику, в духе Гофмана и пусть вас не вводит в заблуждение название альманаха. Лейтмотив практически всех произведений этой книги – мрак и беспросветность. А как же иначе – ведь авторы альманаха – пережили гражданскую войну, причем большинство из них – активные ее участники. Хаос, анархия, голод, жестокость, страх и смерть здесь вершат судьбы людей. А люди – нищие, калеки, воры, предатели, трусы и палачи. И ничто не скроет кошмар сущего. Даже от сказа Иванова веет жестокой трагедией. А их описывать он мастер. Стоит только вспомнить его рассказ «Дитё», который так понравился Сталину, что вождь даже одарил писателя двумя бутылками вина… «Жаровня Архангела Гавриила» и «Лог», произведения тяжелые. В первом -смутная вера в провалившийся дивный город держит человека в этом мире. А когда приходит обман и сомнение в лице мнимого праведника, то его и пристрелить не жалко. Но последний оказывается мошенником и вором, а посему – хоть тот и церковь обворуй, а мечту человека не трогай. Вообще вопрос веры и религии – один из основных для Серапионов, и почти все тексты так или иначе затрагивает тема веры, ее попрания и утраты. «Лог» - рассказ о голоде, страсти и жестокости, когда больно от равнодушия, но еще хуже от разочарования, когда тот, кого любишь – оказывается извергом. «Рваные люди» Слонимского – это неудавшаяся месть, это жажда крови на Гражданской войне, это выстрелы в темечко, это рассказ, в котором и не могло быть хорошего конца, который приходит вслед за быстрыми солдатскими штыками. В такой ситуации, впечатлительных, ранимых, интеллигентных людей даже бром не спасет и в «Поручике Архангельском» для них выхода из ужаса нет. Вот Шкловскому-авантюристу только неплохо. Россию Виктор Борисович всегда любил, даже когда она страшно выла, он не отчаивался. Шкловский - яркая индивидуальность, человек, проживший невероятную жизнь, наполненную самыми фантастическими приключениями. Поэтому – его «В пустоте», читаешь на одном дыхании, как удивительный приключенческий рассказ, историю выжившего и побывавшего по обе стороны баррикад. Вообще, читая альманах, поражаешься его «контрреволюционности», о чем заявлял Горький. Неудивительно, что он так и не был издан ( правда в силу и других обстоятельств в том числе). Самая мощная и важная вещь в сборнике – это никогда ранее не публиковавшийся рассказ Льва Лунца «Бунт». Город Жахов – населен мертвыми душами. Были пара живых, да их кончили. Гроза назревает в Жахове. А революционеры – сплошь народ ненадежный. Чуть что, не удался террор ( хотя 30 горожан из пулемета уложили)– сразу предают председателя совдепа Аляпышева, да не одного, а с маленьким сыном. Аляпышев – атеист, но по привычке – в комнате икона дедовская висит. Аляпышев в запале Бога в голову пристреливает, запрещая сыну молиться. И когда совдеп поджигают, в последней агонии отчаяния, Аляпышев, пристреливая сына, с мольбой к Богу обращается «Господи, если ты есть, спаси!». А затем, вешается на том крюке, где икона висела. Совершенно жуткий рассказ, от которого мурашки по коже и плакать хочется. Это ад, преисподняя на земле, где ненависть человеческая, звериная злоба, творят беспредельный кошмар. Подозреваю, что «Бунт», прочно войдет в историю русской литературы, как и имя его автора – Льва Лунца. В альманахе представлена еще пьеса самого выдающегося из серапионов. Драма «Вне закона» - рассказывает о некоем испанском городе, находящемся под пятой деспотичного Герцога. Люди угнетены, но по-настоящему счастлив только один – оказавшийся по указу герцога вне закона Алонсо Энрикес. Устами Алонсо Энрикеса как будто говорит сам автор. Он дерзок, смел, настоящий пройдоха и ловелас. Энрикес оказывается «Вне закона» и это как бы развязывает ему руки, он не подчиняется ни кому и ни чему, законы общества, семьи, права не властны над ним. Абсолютный анархист. Он мечтает, чтобы и все вслед за ним, сбросив с престола герцога, стали вне закона, тогда, в городе без слуг и рабов, все были бы равны и счастливы. Но конец пьесы безнадежен. Человеческий нрав сам требует подчинения, горожанин сам ищет хозяина, раб не может жить без плетки. Поэтому Энрикес трагически погибает. Не сложно провести параллели и увидеть, что за время и какую страну в своей пьесе изобразил Лунц. В целом, альманах почти полностью состоит из доселе не известных и не публиковавшихся текстов. Очень долго ждал своей публикации «Рвотный форт» Николая Никитина. Эта повесть сразу после публикации подверглась резкой критике и за контрреволюционность и за порнографию и за упаднические настроения. На самом деле это произведение – настоящая бомба. Никитин – выдающийся художник, мастер модернового, экспрессивного и яркого слога. Небольшая цитата : «Городской пустынный выгон, вонючую свалку отбросов, а за ней небрежно скинутую охапку домов - и еле-еле курится над охапкой черный дым, охапка тлеет. Могила». Экспрессия, жесткость и жестокость. Комната с пауками Свидригайлова. «Рвотный форт» - место само по себе жуткое. Не жизнь здесь – маета сплошная. Революционеры – хуже приговоренных. Ругай, герой повести и вовсе заблудился, не верит в светлое будущее, ошибкой ему вся кровь им пролитая видится. А он знай – каждое утро пистолет в затылок арестанту разряжает. А Ругаю и Кате-следовательше любви хочется. А любви-то и нет, есть вражда и ненависть. Вместо любви – казни. И у этой повести финал трагический. Самая настоящая достоевщина в рассказе Федина «Савел Семеныч». Федин, по-Лунцу был восточным крылом Серапионов и тяготел к традиционному, классическому повествованию. И в самом деле, в его прозе, во всяком случае, ранней, до «Городов и Годов», реалистическая канва четко соблюдается. Савел Семеныч – палач, но палач необыкновенный. Истый квазимодо с кривыми ногами и безухий, он очень любит птичек. Преступников пачками вешает, но любит пернатых до безумия. И вроде старый он, ничего не надо, но все равно, казнить соглашается. Рассказ – как своеобразная отповедь смертной казни, где даже палач, показан не зверем, а безропотным человеком, которого система заставляет выполнять эту роль. В альманахе есть еще замечательная поэзия, великолепные, отчасти разрежающие общую душную мертвую атмосферу рассказы Зощенко, блистательно и зло пародирующие быт совдепии. Доносы, оговоры, клевета, ложь и кляузы, Зощенко об этом смело говорил в 1921 году. Наконец, ближе к концу книги, нас ждет невероятный шедевр в виде умопомрачительного рассказа Вениамина Зильбера ( Каверина) «Одиннадцатая аксиома». Каверин в 20-е годы писал совершенно в гофмановском стиле и «Одиннадцатая аксиома» полностью ему соответствует. В рассказе есть все – и инфернальные сущности и параллельный сюжет и несчастный студент-романтик, погибающий из-за страстей и пагубной пристрасти и вероотступничество и, конечно же, трагический финал.
Невероятная, потрясающая книга, которая почти сто лет пылилась в архиве города Хельсинки. Слава богу, что книгу отыскали и издали. Огромнейшее спасибо издательству Лимбусс пресс за этот бриллиант. Это книга Десятилетия. Без преувеличения, этот сборник просто обязан изменить историю русской литературы начала 20-го века. Остается выразить надежду, что когда-нибудь удастся издать сборник ранних рассказов Николая Никитина, но это уже совсем другая история.