К великому моему облегчению и радости выяснилось, что никаких отсылок к загадочному полотну даровитого итальянского мелиоратора (см. «Тогда и теперь» С.Моэма) роман Уильяма Гибсона не содержит. По крайней мере явных. Тем самым любые ассоциации с уродливым, рахитичным детищем масс-культуры, выползшим из-под вдохновенного пера Д.Брауна, носят исключительно случайный, непреднамеренный характер. Гибсоновская Мона Лиза оказалась малолетней проституткой, да к тому же еще и наркоманкой (вот и думай теперь, из какого сора…), причем звали ее именно, что Моной. А слово «Лиза» обозначало что-то вроде фамилии, ну а овердрайв на поверку оказался бредовым наркотическим трипом, когда вся предыдущая жизнь проносится перед мысленным взором, как в присоединенном к циркулярной пиле калейдоскопе.
Заключительный роман цикла «Муравейник» увенчал трилогию достойно и мощно. Приятно было встретить старушку-Молли (которая сначала скрывалась под псевдонимом «Салли», но едва ли смогла этим обмануть даже самого наивного читателя) и убедиться, что она по-прежнему в хорошей форме. Немного огорчил Бобби «Граф Ноль», решивший зачем-то подвести потерей роту и прикинуться торчковым овощем – ушедшим в виртуальное пространство обрюзгшим и неухоженным полутрупом. Какой пример он подает подрастающему поколению? И если уж ты решил свести счеты с этой жизнью в пользу той, то сделай это как-то… поэлегантней, что ли. Вон Энджи – брык и там. И никаких тебе пролежней, атрофии, желтых зубов, выпадающих волос…
Впрочем, увлекся, извините. День сегодня особый. Пятница, да еще 13-е! просто праздник какой-то… Мне бы, по идее, сегодня воспеть какое-нибудь «Кладбище домашних животных». Вслед за Артемом Брестом и Би Сю. Да что-то как-то не хочется. При желании, знаете, ужасов можно где угодно накопать. Одна наша классика чего стоит: «Муму», «Поликушка», «Ванька», «Гуттаперчивый мальчик», «Дети подземелья»… Список можно длить бесконечно, и все ПСС С.Кинга не перещеголяет по степени жути и безысходности любое из этих произведений.
У Гибсона адреналину тоже хватает, хотя его «Мона» никоим образом не ужастик и даже не триллер в классическом смысле. Повествование не ставит перед собой задачи взволновать читателя – оно просто хватает его за то, что под руку подвернется и волоком тащит за собой к финалу. А поскольку подворачивается, как правило, что-нибудь жизненно необходимое, тот бежит, как миленький, послушно и вприпрыжку.
Любопытное наблюдение: название первого романа цикла состояло из одного слова, второго – из двух, третьего - из трех. Автор, что, просто пронумеровал книги, чтобы читатель не перепутал очередность, или же хотел, чтоб названия на полке красиво смотрелись – лесенкой?
Словом, все так динамично, остросюжетно, ярко, вкусно – треск, блеск! И электрические искры по нервным окончаниям. А в конце – всем сестрам по серьгам. Чтоб ни одна не ушла обиженной. И только после прочтения – незаметно, исподволь – вытаивает откуда-то мысль, что на самом деле все эти крутые и не очень героини и герои – всего лишь микробы в гигантском организме матрицы. И даже самые могущественные корпорации и преступные синдикаты – не более, чем кишечнополостные паразиты в ее чреве. И как-то, знаете, неуютно от этих соображений стало. Не то, чтобы особым антропоцентризмом прежде страдал, но все-таки как-то... Это вам не какие-нибудь байки из склепа!