Книга потрясающая и всеобъемлющая. Это форма письма-исповеди главного героя Адриа Ардевола своей любимой женщине Саре, которой уже нет на свете. Исповедь содержит свыше семисот страниц и охватывает всю жизнь Ардевола от истоков детства до его смерти. По времени это вторая половина XX века. Однако эта книга сплетена из многих и многих историй, времён, судеб, событий. В ней существует всё, что присуще самому увлекательному роману: предметы старины, манускрипты, музыка, литература, живопись, заброшенные древние монастыри, инквизиция, старейшие университеты Европы, кладбища, Вторая мировая война, Освенцим, Рим, Барселона, Париж, Жирона, Кремона, Аль-Хисва, Антверпен, Африка… а также отношения между родителями и детьми, писательский и преподавательский труд, философия, лингвистика, убийства, вина, месть, искупление, алчность, зависть, красота, любовь, дружба...<br/><br/>И, конечно, скрипка Сториони. Книга наполнена музыкой и тайной. <br/><br/>Пройдя по этому всеобъемлющему и интригующему лабиринту до конца, начинаешь задумываться: о чём именно эта книга? И не находишь однозначного ответа. Каждый, наверное, воспринимает этот уникальный текст по-своему и выделяет в нём что-то своё. На мой взгляд, эта книга о зле и красоте. <br/><br/>Герой романа, Адриа Ардевол, профессор Барселонского университета, всю свою жизнь размышлял об этих двух, казалось бы, несовместимых вещах. Он пытался проникнуть в природу зла и найти истоки красоты, размышлял о силе искусства и искал виновных в существовании зла. Среди его опубликованных работ – «Эстетическая воля», «История европейской мысли», «Проблема зла» и другие. В романе постоянно прослеживается противопоставление: предметы искусства – и человеческие судьбы, красота творчества – и ужасы истории человечества, шедевры – и страдания человека. <br/><br/>С детства главный герой погружён в мир вещей – старинных, ценных, антикварных. Большинство из них – шедевры живописи, литературы, есть и музыкальный инструмент – скрипка Сториони со своей сложной и пугающей судьбой. <br/><br/>«Важнее не сами вещи, а те фантазии (или истории), которые мы с ними связываем». В антикварном магазине, которым владел отец, а затем и мать главного героя, были собраны не вещи, а их человеческие истории. За каждым предметом стоит человеческая судьба, а порой и судьбы очень многих людей во многих поколениях – подобно скрипке Сториони, буквально «взращенной» на убийстве и порождающей убийства и смерть на протяжении своей истории. Или как та грязная тряпица, старая салфетка в голубую клетку, лейтмотивом проходящая через всю книгу и побывавшая в стольких руках, начиная от рук отца и его семилетней дочери, измученной и погибшей в Освенциме. Всё это лишь свидетельства страданий. <br/><br/>Адриа Ардевол много размышляет в беседах со своим другом Бернатом о появлении искусства, о его роли в жизни человека. Как оно появилось? Из чего оно произошло? <br/><br/>«С гораздо большей вероятностью нас могло бы не быть, но мы всё-таки существуем… случайные зачатия, смерти, истребления…. И сейчас мы с тобой здесь, друг перед другом… это чистая случайность». Герой утверждает, что всё – хаос. И автор иллюстрирует этот хаос: вся жизнь, весь мир, вся история с её движениями, инквизицией, войнами, победами, поражениями, тщетными поисками веры, с алчностью, жестокостью, убийствами… всё это хаос. <br/><br/>«Мы пытаемся противопоставить этому хаосу упорядоченность искусства». Упорядоченность – в искусстве. Искусство рождается в попытке упорядочить, уравновесить этот мир. Но как именно? <br/>«Стоит прикоснуться к красоте искусства – жизнь меняется. Стоит услышать Монтеверди-хор – жизнь меняется. Стоит увидеть Вермеера вблизи – жизнь меняется. Стоить прочитать Пруста – и ты уже не такой, каким был раньше». <br/><br/>Герой задаётся множеством вопросов: сила искусства коренится в самом произведении искусства или в том воздействии, которое оно оказывает на человека? Сила сокрыта в гении художника, который заставил это творение эволюционировать, двигаться, существовать в веках, быть актуальным, говорить с нами? Сила в человеке? Или всё проще – сила в красоте произведения? <br/><br/>Но что такое красота? Зачем она существует? Какова её роль? Этот вопрос задаётся во все времена существования человечества и «как так получается, что этот вопрос неотделим от необъяснимого присутствия зла?» <br/><br/>А история вещей ясно говорит о том, что красота и зло тесно связаны друг с другом во все времена. Герой мучается вопросами о сущности зла: он говорит об этом с другом Бернатом, он говорит об этом с любимой Сарой, он говорит об этом с незнакомым человеком, пришедшим к нему в дом, он вопрошает об этом предметы своей коллекции, он, наконец, пишет об этом философский труд, на обороте которого он, уже схваченный неодолимой болезнью, лихорадочно исторгает из своей души это письмо-биографию, письмо-обращение к любимой, письмо-исповедь. <br/><br/>Зло – следствие свободы человека? Заключено ли оно только в воле злодея и виновный всегда имеет фамилию и имя (Франко, Гитлер, Торквемада, Пол Пот…)? Или он лишь – инструмент зла, а его сущность более всеобъемлющая? В чем она? Рука об руку со злом идёт страдание. Страдание – результат зла. <br/><br/>«Вся исполненная ужаса жизнь была заключена в этой грязной тряпице (о салфетке девочки из концлагеря) … или как в книге стихов, написанных после выхода из Освенцима». Сколько было таких случаев! А отголоском испанской инквизиции стала уникальная скрипка Сториони, древесина для изготовления которой прорастала деревом сквозь плоть, кровь и кости убитого монаха. Шедевры на крови. Почему они появлялись всегда в истории человечества? Почему они появляются и в наши дни? <br/><br/>У человека есть потребность излить весь пережитый ужас, все страдания, упорядочить их в своём творении – выразить на бумаге, холсте, в музыке, тем самым пережив ещё раз свою боль и отчаяние. Сара пишет портреты, выражает карандашом и углём всю свою боль, свои терзания по поводу судеб родных людей и по поводу своей личной трагедии, своей тайны. <br/><br/>«Пережив трагедию, ты оказалась способной нарисовать её; возможно, ты не догадывалась, что это неизбежно». <br/>Есть очень сильная потребность в том, чтобы пережить всё снова в воспоминаниях, выразить всё в творении, освободиться и очиститься перед окончательным избавлением в лице смерти. Может быть, в этом исток искусства? Его великая сила? Результат зла – страдание. Результат страдания – искусство. <br/><br/>Если искусство рождается на почве страданий, не в том ли тогда неочевидная, но созидательная роль зла, чтобы привести человека в такие обстоятельства и такое душевное состояние не распада, а некоего извращённого тонуса, которое, мучительно и очень болезненно перемолов, он воплощает в шедевры? Это не краска на полотне, это не рифма стихов, это человеческие слёзы и кровь, это его вырванная с корнем душа, это его вывороченное сознание, его боль, съедающая изнутри. «Красота рождается от страданий», «счастливый человек стихов не пишет» - не однажды уже высказанная мысль. Так что ж – красота рождена от зла? <br/><br/>Красота и зло всегда взаимосвязаны. И не только потому, что зло неординарным образом порождает красоту, но и наоборот: красота порождает зло. И это то зло, которое выражается уже не в ужасах войны и других мировых человеческих трагедиях, а это то зло, которое живёт рядом с нами, мы ежедневно встречаемся с ним. Это алчность, зависть, жадность, обман, желание обладать. Посмотрим, как заканчивается жизнь Адриа. Красота, которую он любил, всё, что ему было очень дорого, от него уходит из-за человеческой алчности, жадности и зависти. У него всё отнимают: любимейшая скрипка Сториони от него уходит мошенническим путём, древний медальон, который он носил всю жизнь и который был ему дорог, у него крадёт прямо с шеи уборщица больничной палаты, а самый близкий и надёжный друг, неизвестный и не одарённый писатель, всю жизнь завидовавший его таланту писать книги, присваивает себе прекрасную рукопись Ардевола и издаёт её под своим именем. То самое письмо любимой женщине, письмо-биографию, письмо-исповедь, написанное на обороте «Проблемы зла». <br/><br/>Так где же кроется зло? Зло кроется во всех, в каждом из нас, и оно неистребимо. <br/><br/>«Как будто жизнь сводится только к одному – поступать плохо или не поступать. А может, так и есть».

Замечательная вещь, такую литературу приходится днём с огнём выискивать! Очень интересный сюжет, не отпускает ни на минуту, легко и хорошо написано, достойный стиль. Книгу просто не могла отложить.

Что мы знаем о Каталонии? Той самой, что не сегодня – завтра станет, возможно, еще одним независимым и процветающим государством объединенной Европы? Феерическая архитектура Антони Гауди-и-Корнета с ее извивами, всплесками и пузырями? Сумасшедшая виолончель Пау Казальса, с которой тот церемонился не больше, чем Чарли «Пташка» Паркер – со своей трубой? Безыскусная и незатейливая на первый взгляд, но на самом деле изысканная и утонченная проза Марсе Родореды, затрагивающая самые сокровенные и чувствительные струны читательской души? Небесный голос необъятной и благодатной Монсеррат Кабалье? А еще? К этому славному ряду осмелюсь добавить и роман Жауме Кабре «Я исповедуюсь».
Да не отпугнет никого сей бумажный кирпич своими габаритами. Поверьте на слово: эта книга столь же великолепна по своему содержанию, сколь и велика по объему. Правда, к выводу этому пришел далеко не сразу. Поначалу, признаюсь, было трудно вчитаться. Действие скакало по временам и Европам не то, чтобы галопом, но что твой ишак, ужаленный осой под хвост. Не имею полезной привычки читать предисловия и аннотации, а потому с чего бы мне вдруг было знать, что речь идет об отрывочных воспоминаниях человека, страдающего болезнью Альцгеймера и постепенно погружающегося в пучину беспамятства?
Однако не отчаивайтесь: вовсе не в бездну безумия приглашает вас автор, не в хаос и какафонию разрушенной личности, но в светлый храм разума и чувства – в собор, коим, по замыслу Создателя, Природы, Эволюции или Еще-чего-то-в-этом-роде, и должен являться каждый человек.
Первые признаки, первое предчувствие приближающейся, неуклонно наступающей гармонии вы ощутите еще до того, как отдельные эпизоды начнут обретать что-то вроде общего знаменателя. Когда бережно – слой за слоем – писатель примется снимать со своего творения покровы тайны, сотканной из тончайших нюансов психологии, истории, искусства, философии, религии и – да, куда же без нее – любви.
Лично меня роман буквально затянул в свои дебри, поглотил, точно разгулявшаяся стихия, и не отпускал до самой последней страницы. Ради него пришлось пожертвовать многими важными делами и обязанностями. Не говоря уже о драгоценных минутах даже часах ночного сна. И все же, когда книга закончилась, испытал нечто сродни разочарованию. И это – все? А дальше? И одновременно почувствовал себя человеком, балансирующим на краю пропасти. Потому что дальше было просто некуда. Автор сказал все, что хотел и мог. И выжал из этой истории все, что из нее можно было выжать. И если однажды ему вздумается написать продолжение, не факт, что мне захочется его прочитать. Ибо в любом случае передо мной будет уже совсем другая история.
А, впрочем, кого хочу обмануть? Любой новой книге Жауме Кабре буду рад, как ребенок, обнаруживший утром под елкой заветный сюрприз, или же взрослый, угадавший выигрышную комбинацию чисел в «Спортлото». Потому что этот роман, дочитанный уже более месяца тому назад, не отпускает меня до сих пор. И, подозреваю, не отпустит еще довольно долго. Возможно, до тех пор, пока мой личный маленький Альцгеймер не поглотит и не растворит в себе уже мою собственную историю.
Однако вернемся к роману. В центре повествования находится уникальная скрипка итальянского мастера Лоренцо Сториони из Кремоны (тема оказалась настолько увлекательной, что всерьез задумался, не пора ли наконец приобщиться к творчеству братьев Вайнеров, начав, ну, скажем, с романа «Визит к Минотавру»?). Впрочем, с тем же успехом на месте музыкального инструмента могла бы оказаться утерянная античная рукопись, как в романе «Имя розы» Умберто Эко, рукопись современная, как в романе его соотечественника Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник», средневековый монастырь, как в «Воспоминании о монастыре» португальца Жозе Сарамаго (монашьих обителей, к слову, и у Жауме Кабре хватает), или вообще целый город, как например, в «Черной книге» турка Орхана Памука.
Выбор культурного объекта на роль ключевого сюжетообразующего артефакта, как видите, не принципиален. Вопрос, как всегда упирается лишь в степень таланта автора. С этим, по счастью, у Кабре все в порядке, да и к избранному предмету он подошел столь основательно, что к концу повествования мне уже казалось: еще немного и сам смастерю недурственную Страдивари или Гварнери.
Теперь о мастерстве литературном, точней, о международной комплиментарной писательской солидарности. Очень мило и даже трогательно автор между строк своего романа попытался пропиарить своего словенского собрата по перу и, вполне вероятно, друга Драго Янчара. Сначала мне было подумалось, что появление на страницах книги некоего Драго Градника, смутно напоминавшего расстригу-иезуита из янчаровской «Катарины» («Это был словенец из Люблянской семинарии, огромного роста, с красным лицом и мощной, как у быка, шеей, на которой, казалось, вот-вот лопнет белый воротничок») – случайность и ничего больше. Подумаешь, имена совпали. Может, для каталонцев всех словенцев зовут Драго, как мы во время Великой Отечественной всех немцев звали Фрицами, а они нас – Иванами. Но когда Градник отправил весточку другу с надежным человеком по фамилии Янчар, все встало на свои места. Правда то, каким образом Кабре обошелся со своим героем в дальнейшем, на дружеское подтрунивание походило мало. Ну да кто ж их, коллег-конкурентов, разберет? Может, поссорились, пока роман писался? Премию какую не поделили?
Автор и с самим собой по ходу действия умудрился перемигнуться: взял и «родил» главного героя Адриа Ардевола аккурат в день своего собственного рождения – только годом раньше. Кстати, отвечаю на вопрос подметившей эту особенность Натальи Семашко: друг героя был на год старше Адриа, а не младше, как автор, так что вряд ли Кабре подразумевал под Бернетом себя. Да и слишком уж неприглядным и малосимпатичным вышел у него этот персонаж. Одна только фраза: «Играть в оркестре – значит, быть пустым местом», чего стоит.
Впрочем, это все так, завитушки для услаждения внимательного и любознательного читателя. Роман не стоил бы особого упоминания, если б состоял из одних только литературных игр и постмодернистских шарад.
Лично меня автор более всего поразил и увлек своими культурологическими и нравственными изысканиями, проникающими, как мне показалось, в самую суть, самую сердцевину рассматриваемого предмета. «Иногда я думаю о силе искусства и об изучении искусства, и мне становится страшно. Временами я не понимаю, почему человечество так упорно предается мордобою, хотя у него столько других дел». И: «Книга, которая не достойна того, чтобы ее перечитали, тем более не заслуживает того, чтобы ее вообще читали… Но пока мы книгу не прочтем, мы не знаем, достойна ли она быть прочитанной еще раз».
«Все на свете имеет ко мне отношение», - не без горечи замечает главный герой и в этой фразе, пожалуй, кроется основная мысль романа. В мире, как и в организме человека, все взаимосвязано, и вовсе не обязательно ждать миллионы лет, чтобы втоптанная в грязь бабочка аукнулась такими же грозными последствиями, как в рассказе Рэя Брэдбери. Вполне довольно нескольких сотен, а то и десятков. Больше того, последствия порой могут опережать предпосылки: примерно, как в истории про того китайского полководца, который проиграл все сражения только потому, что не был должным образом соблюден обряд его похорон.
Что еще вызвало у меня глубочайшую симпатию и признательность автору, так это его взгляды на недавнюю историю своей страны и всего человечества. Генералиссимус Франко для него – подонок, каких поискать, а вовсе не благодетель родины и не избавитель испанцев от заразы большевизма, каковым его пытаются представить ныне многие жители просвещенной Европы – преимущественно те, что не говорят по каталонски или испански. Адольф Гитлер, соответственно, тоже та еще гнида, а отнюдь не харизматичный политик, едва не объединивший Европу и гнувший в целом правильную линию, если не считать некоторых ошибок и заблуждений, вроде окончательного решения еврейского вопроса. И Красная Армия у Кабре, прочим между, - освободительница и избавительница, а никак не поработитель и не оккупант, чего к примеру, преизрядно хватало в недавней книге его друга Драго.
Безусловно сильное впечатление производит сцена в которой бывший нацистский врач-вивисектор пугает – в самом буквальном смысле – до смерти старичка-монаха своей горячей и искренней исповедью.
Думаю, не будет большим преувеличением назвать эту книгу ярким, заслуживающим самого пристального внимания культурным событием европейского и даже мирового уровня. Ну, или, как минимум, великим каталонским романом. В нашей стране «Я исповедуюсь», стал, на мой взгляд, одной из лучших переводных книг, 2015 года. Тем обидней тот факт, что роман до сих пор мало кем замечен и оценен по достоинству.

Абсолютная нелинейность сюжета, поток сознания, резкие скачки без какого-либо предупреждения в разные исторические отрезки, множество героев, глубокий психоанализ собственной жизни - повествование беспорядочно настолько, что стоит тебе отвлечься, как из двадцатого века тебя перебросило в14, и главный герой уже не Адриа Ардевол а изготовитель скрипок мистер Сториони. Книгу распирает не только от насыщенной событиями жизни автора, повествование которой ведётся от первого лица, но и от множества загадочных событий во Второй Мировой войне ( уничтожение евреев, медицинские эксперименты над взрослыми и детьми), в14 и 11 веке, где есть и монахи и простые работяги, и настоящие семейные трагедии, и бессовестные преступники. Автор с первых страниц закидывает вас узелками, но только в конце их удастся распутать и понять связь между всеми событиями и жизнью автора.
Один из смыслов данного произведения таков: каждая антикварная вещь имеет многовековую историю, которая включает в себя смерти, обманы, козни, убийства. Они живут на этом свете гораздо больше нас и видели намного больше. Адриа Ардевол вырос среди этих вещей, а после унаследовал их отца. Как это повлияло на его жизнь? Открывайте книгу и вперёд! Все ответы будут перед вами.

После прочтения романа меня интересовал вопрос: писатель показал в романе себя или нет? Как указано в книге, главный герой Адриа Ардевол родился 30 апреля 1946 года, сам писатель Жауме Кабре родился 30 апреля 1947г. Поскольку друг Адриа Ардевола был на год его старше, рискну предположить, что писатель - это Бернат. По сюжету тоже получается вполне логично. Жду Ваших версий!

Вначале цитата из книги, характеризующая весь его смысл, на мой взгляд: «Как будто жизнь сводится только к одному – поступать плохо, или не поступать. А может, так и есть. Не знаю».

С самого начала книга ставит в тупик: не знаешь, читать дальше или бросить. Рассказчик истории прыгает с одного на другое: то он в 1957 году, когда рассказчику лет 11-12, то в 10-х годах ХХ века, то мы резко попадаем в 1760 год, то ещё раньше, то переносимся в современность и т.д. Причём переход настолько резкий, что диву даёшься: одно предложение – ты ещё здесь, а в следующем, безо всякого предупреждения, даже в этом же абзаце – ты уже в прошлом. И так же резко – обратно. «Американские горки» какие-то. Ещё в тупик ставит и то, как рассказчик повествует историю о себе: то он говорит о себе «я», а в следующем предложении о себе же в третьем лице – «Адриа».

Но когда привыкаешь к этим головокружительным переносам во времени и стилистике изложения и начинаешь погружаться в эту историю, она начинает увлекать своей тайной, загадкой, смыслом. Сюжет книги разворачивается вокруг старинной скрипки итальянского мастера из Кремоны Лоренцо Сториони, изготовленной в 1764г. и именуемой таинственным именем «Виал» (Сториони называли новым Страдивари, он был учеником Бергонци, который непосредственно учился у великого Мастера). Владельцем скрипки становится отец рассказчика, Феликс Ардевол, который погибает при загадочных обстоятельствах. Сын винит в смерти отца себя, потому как случайным образом производит подмену скрипки, и…
(Если грубо, то совсем чуть-чуть в этой части сюжета слышатся отголоски нашего «Визита к Минотавру»).

Но книга, всё-таки, не об этом. Она, как исповедь – простое жизнеописание самого рассказчика, его отца, матери, друга, любимой женщины и целого круга других людей. Проблемы семьи и воспитания, давления со стороны родителей на выбор будущего своим ребёнком; любовь, дружба, порядочность и предательство, «истинная красота музыки», любовь к книгам, страсть к древним вещам, творчество. Всё, как обычно, в романах. Но герои интересны, например рассказчик Адриа Ардевол: в 19 лет он владеет уже 8 языками, виртуозно играет на скрипке, но не считает себя скрипачом, поскольку не может передать красоту музыки и не имеет абсолютного слуха, хочет изучать еще 4 древних языка, историю и философию. Интересен и его отец, блестяще одарённый, но «мерзавец». И тоже можно сказать о каждом - герои интересны сами по себе (по психологии, поведению, поступкам, увлечениям).

Но если первые три части книги читались с интересом и удовольствием, то с четвёртой части этот энтузиазм стал спадать. Книга начала казаться затянутой и перегруженной ненужными подробностями (например, расстановка книг в квартире Адриа Ардевола). Самое начало четвёртой части – смелый литературный эксперимент, когда автор берёт два времени (средневековая инквизиция и концлагерь Аушвиц), между ними проводит параллель, и герои одного времени становятся героями другого. Сделано талантливо! Но для сюжета это уже (на мой субъективный взгляд) - ненужный «крюк» и повтор. По-моему мнению, именно с четвёртой части началась перегруженность текста, его какая-то «дневниковость» по стилю изложения, и, как следствие, угасание моего читательского интереса к героям и сюжету.

Конец четвёртой и начало пятой части посвящены вопросам искусства, творчества, литературы. Есть интересные мысли, но они, конечно, не новы. («Мы пытаемся противопоставить хаосу упорядоченность искусства», или «Мы не можем понять произведение искусства, если не видим его эволюции», или «В искусстве – личное спасение, но в нём не может быть спасения для всего человечества», или «Если литература для кого-то игрушка, она меня не интересует», или «Настоящее искусство рождается из разочарования. Счастье бесплодно», или «Книга, которая недостойна того, чтобы её перечитали, тем более не заслуживает того, чтобы её вообще читали»).

Понравились финальные части. Финал неожиданный, особенно интересна развязка, связанная с другом Бернатом! Написано сильно, и концовка некоторым образом компенсировала усталость от чтения середины романа!

Автор писал роман с 2003 по 2011 года и закончил его 27 января 2011 – в день годовщины освобождения Освенцима…
Одной из центральных тем романа является проблема зла: как Бог допускает зло, если он милосерден. О причинах зла рассуждают многие герои романа. Но все логические рассуждения и изыскания, на мой взгляд, свелись к тому, что зло есть извращённая воля конкретного человека. Ничего нового автор в своём романе в этой части не открыл, не нашёл, не установил...
«Зло – это конкретные люди». Безусловно, своим романом автор сумел «пробить в колокола» о недопустимости повторения жестокости истребления одних людей другими, прямолинейно высказавшись против объявленного экстремистами кровавого джихада в наши дни. Наверное, из всех поднятых в романе тем – эта прозвучала мощнее и страшнее (монах-исповедник умер после четырёхчасовой исповеди немецкого «врача», работавшего в Аушвице). Остальное ушло как-то на второй план. Хотя, привязывая главного героя Адриа Ардевола к этой теме через его отца, и, показав некую расплату за поступок отца невозможностью своего личного счастья, автор попытался показать некую взаимосвязь всех наших поступков прошлого с будущим нас самих и наших детей. Но в таком случае, автор противоречит сам себе, говоря, что «мы – только случайности». Если мы случайности, на нас не должно распространяться прошлое наших родителей. А своим романом автор как раз и показывает, что ничего случайного в этом мире не происходит. Каждая мысль, каждый наш поступок, так или иначе, находят своё отражение и могут «выстрелить» невообразимым образом. Вот поэтому на каждом из нас лежит огромная ответственность за всё, что мы думаем и делаем. А это уже переход на уровень Веры… Но этого в романе не произошло, хотя по логике должно было случиться (на мой субъективный взгляд) – главный же герой подчёркивает, что в Бога не верит…

Если подытожить. К моему огромному сожалению, полноценного читательского праздника от прочтения романа не получилось, хотя начало было многообещающим, а финал сильным… Мне показалась затянутой середина, которую можно было бы весьма подсократить… Друзьям роман рекомендовать не буду: произведение оригинальное, но, по сути, в нём ничего нового автор не сказал.

Очень двойственные чувства остались после прочтения.
Неплохо... Интересно... Но читать книгу было тяжело. Рассказывать сюжет не буду, список действующих лиц занимает 5 (!) страниц и разделен он на 7 (!) времен от средневековья до 2000-х. По тексту романа времена и герои практически не разделены, пробираться сквозь эпохи и истории каждого невероятно сложно. Автор то ведет повествование от первого лица, то от третьего... Много интересных цитат, рассуждений о природе зла на фоне рассказа об Освенциме.
Об оформлении: большая, толстая, тяжелая книга, не для чтения в метро; листы белые, гладкие. Встретились всего пара-тройка опечаток.