В далекие космические экспедиции УДОБНЕЕ отправлять семейные пары...
Вот и Корабль, идущий к Юпитеру, пилотируют двое астронавтов - муж и жена; Мужчина и женщина, рассчитывавшие на скучное, по хорошо оплачиваемое Путешествие.
Но...
Что-то странное происходит на корабле.
Почему внезапно прервалась связь с Землей?
Кто забаррикадировал и затопил жилой отсек?
И ОТКУДА взялись в одном из отсеков ТРУПЫ ЛЮДЕЙ?...Бортовой компьютер уже не реагирует на команды экипажа. Вопросов становится все больше. Времени на выживание - все меньше...

«Легкой славы ему не предсказать. Он сложен, склонен к эпатажу, сюрреалистичен. Из-за этого он как бы попадает между двух стульев – коммерческим изданиям фантастики он не нужен, а «общелитературные» журналы не любят фантастического образа мысли», – такими словами в начале 90-х Кир Булычев напутствовал первую публикацию молодого автора из Ташкента.
Легкой славы Хуснутдинов не ищет. Он печатается редко. Из приведенной выше характеристики понятно, почему. Его сложные, многослойно-вязкие тексты не рассчитаны на массовую аудиторию.
Площадка на стыке фантастики и «мейнстрима» – странное место. В советское время ее успешно освоил Геннадий Гор, для которого «странная» фантастика оказалась единственным дозволенным способом самореализации. Здесь авторы используют образы, сюжеты и другие элементы фантастической поэтики для решения художественных задач, самому жанру чуждых и обретающих смысл лишь в поле «большой литературы». В результате фантастика изменяется, обогащается, развивается... Для фантастики такие авторы важнее, чем для «мейнстрима».
Когда читаешь заглавную повесть сборника, поначалу кажется, что сюжет давно знаком: космический полет оборачивается картонными декорациями и сопутствующим унижением. Но автор уходит от стандартных путей развития темы: полет все-таки состоится, хотя вместо системы жизнеобеспечения в трюме – тюки барахла, да несколько трупов в придачу. Полет может закончиться во сне, но продолжается наяву – при том что граница между сном и явью в тексте размыта. Бредовый сон легко может завтра оказаться реальностью.
Светлые мечты и пафосные обещания для героев оборачиваются противоположностью: грязным подвалом, физическими и душевными муками, зрелищами истязания людей, попавших в «ближний круг» участников эксперимента. Вместо космического пантеона – «подвалы совести». Усложненный стиль: Хуснутдинов словно бы вгрызается и просачивается в глубины языка, чтобы выяснить, каким образом в языке осуществляется управление восприятием действительности... Как вообще возможно в нем насилие и подчинение, возвеличивание и унижение, как они связаны с механизмами языка и между собой.