Самое главное – не принять сочинения Станислава Буркина всерьёз. Он лёгок, поёт на первом дыхании, фантазия у него без тормозов, и не дай бог по некоторому внешнему сходству заподозрить в нём нового Хемингуэя, Набокова или Лимонова. Нет, все эти сентиментальные космополиты (включая даже Павла Санаева – автора необъяснимо популярного в последние годы трагикомического повествования о трудном детстве), все они невероятно слезливы и серьёзны к себе. Любая их ирония или стоицизм – только видимость, приём такой, чтоб мы их жалели сильнее. А Буркин по-настоящему весел. Стоит усмотреть в его историях что-нибудь такое, э-э… трагическое или там… возвышенное, так тут же очень быстро почувствуешь себя дураком. Буркину нравится нас дурачить, но он это не со зла.
Как точно было замечено после выхода его предыдущей книги, он потому такой смелый, что голода не знал. Он не нуждается – и может себе позволить. Буркин принадлежит поколению (а точнее, формации), которое ничего не просит и никому ничего не должно. Можно считать его «потерянным» – отчего нет? Только для кого оно потеряно? Для тех, кто его не сможет обмануть, завлечь и выжать? Они свободны – и потому потеряны для всякого, кто хочет ограничить чужую свободу собственной выгодой. Для этой выгоды всегда найдётся много красивых слов и теорий, но её всегда можно увидеть.
Молодые люди, подобные Буркину, свободны хотя бы потому, что владеют языками. В широком смысле! Они умеют говорить с людьми, понимать их. У них есть интерес к жизни. Это, собственно, главное, чтобы быть свободным. Если нет интереса к тому, что в жизни происходит и может произойти, – то свобода таким не нужна, её проще отдать, отнести тому, кто придумает твой интерес за тебя, кто заставит тебя жить по-своему. Свободные, смелые, понимающие – это ли не люди будущего Полудня?!
На самом деле, конечно, всё проще. Герой Станислава Буркина – это шалопай, не отягощённый алкоголизмом и дурной компанией. Энергичный, талантливый, привлекательный, с привитой семьёй неспособностью к негодяйству (но способный стать ситуативным злодеем, что автор не раз злорадно демонстрирует). Но также и не чувствующий обязанности взрослеть. В романе про Симу перед нами проходят три периода его жизни: от десяти и чуть ли не до тридцати лет – и нельзя сказать, что он сильно меняется. Это не обязательно значит, что он умственно отсталый инфантил. Просто он очень рано всё главное в жизни понял.
В романе три части. В первой мы видим героя школьником, живущим в городе Томске, в ветхом семейном особняке, населённом тремя поколениями родственников. Его детский ум искушается бабушкой, с её безумными рассказами о своей небывалой биографии, а душа – юной тётушкой, не упускающей повода соблазнить героя телесно. От преждевременного лишения невинности его спасает лишь утопление тётушки в Томи, во время катания на коньках (а ведь он мог бы её спасти, но не стал!). Потом он пристращается к посещению церкви и узнаёт о судьбе святой Марии Египетской, которая была развратницей ещё почище Симы. «А ведь Сима могла успеть покаяться уже подо льдом, – думает он. – Тогда ей можно смело молиться, и, если во время молитвы произойдёт какое-нибудь чудо, её причислят к лику святых». Не стать ли ему священником?
Во второй части мы находим героя через пятнадцать лет, в Лондоне. У него там жена-полячка, но он предпочитает обитать в пригороде у приятеля, эксцентричного джентльмена неопределённого возраста. С ним случается масса происшествий, не поддающихся пересказу. Он мотается от Южной Африки до Западной Сибири и собирается стать двойным агентом: получить одиннадцать тысяч фунтов за шпионское фото моста в городе Северске и тут же сдаться в ФСБ.
Действие третьей части вновь возвращается на десять с лишним лет назад и происходит вскоре после решения юного героя стать священником. В то время родители отправляют его в Испанию, где вместо того, чтобы потерять, наконец, невинность, он делается международным авантюристом. Невинность – вот, собственно, главное свойство героя. Он вляпывается в любые дикие истории, но с лёгкостью ускользает. Жизнь не может его поймать. Он – человек играющий, результат вертикального прогресса, реальное воплощение мечтаний фантастов прошлого века.