«S.O.S.» — вторая книга Натальи Ключаревой, чей роман «Россия: Общий вагон» стал одним из самых громких дебютов в русской литературе последних лет.

Очень приятно, что «синдром второго романа» в данном случае не проявился — после успеха «Общего вагона» такие опасения совершенно естественным образом присутствовали. На поверку же вышло, что «S.O.S.» — произведение не менее крепкое и в то же время — самостоятельное. Здесь нет копирования опробованных тем и образов, а есть их развитие; автора по-прежнему волнуют и побуждают писать все те же вещи. Новые герои Ключаревой — это все те же «странные» и в разной степени дикие мальчики и девочки с идеями в голове — завиральными и не очень, жизненными и не совсем; с ними случается все та же изматывающая, вытягивающая из человека нервы любовь и другие, менее приятные завихрения. А самое главное — сюжет по-прежнему закручивается вокруг поиска Настоящего. Настоящих идеалов, настоящего дела, настоящего состояния духа, настоящих людей.

Проза Натальи Ключаревой — еще один «привет» современному русскому искусству от молодых. Вера Полозкова и Захар Прилепин, «новая драма» и Театр.doc, фильмы Лобана, Гай Германики и тех, кто в этом году правил бал на «Кинотавре»… Вот то «семантическое поле», к которому она принадлежит и через которое ее нужно расшифровывать. Особенно показателен и содержателен здесь недавний кинофильм Ивана Вырыпаева «Кислород». Те же поиски Настоящего в жизни, та же сумасшедшая любовь и то же самое — по первому впечатлению, ошеломляюще неожиданное — обращение к Духовному.

Ведь в «Общем вагоне» Ключаревой герои постепенно стягиваются к финальной монастырской общине в деревне. В «S.O.S.» тоже есть обращение заблудшего к Библии. Вырыпаев предлагает, в общем-то, ни много ни мало, музыкально-клиповую экранизацию десяти заповедей Нагорной проповеди.

При этом интересно, что в своих произведениях Наталья Ключарева не создает слепков с действительности, даже несмотря на то, что они очень социализированы и политизированы. Ее проза — это литература поиска, в которой есть что-то неуловимое от магического реализма. Именно этим, а вовсе не творческой неудачей автора объясняется нереальность, синтетичность некоторых ее героев — например, Никиты в «Общем вагоне».

Романы Ключаревой — «расцентрованная» проза, в которой мало Москвы и Петербурга, и это делает ее очень российской (но не провинциальной!). Что, очевидно, есть часть авторского замысла — показать именно страну, ее жизнь. Здесь есть столицы — но как будто для того, чтобы только отдать в роман несколько ярких типажей. Вот, например, те, кто исписывает стены домов разными модными варваризмами — фашистскими/антифашистскими лозунгами, граффити, актуальным искусством, да неважно чем, — а вот петербургские старики, идущие маршем на Москву. Но более значимая часть действия романов происходит в провинции: ездит по стране Никита, возвращается к себе домой на Волгу модный московский художник Гео из «S.O.S.». Важный, кстати, для понимания ключаревских воззрений на общество момент — деятели современного искусства и обслуживающие его критики предстают у нее не меньшими мракобесами, чем игроки от политики! (В отличие, например, от другого представителя молодой российской литературы Романа Сенчина, чьи положительные герои чаще всего — как раз люди искусства.) В итоге возникает устойчивое ощущение, что тут задействовано больше одной страны, больше одного мира — а ведь нет, это все вместе и есть наша Родина. И Ключарева, пожалуй, первая, кто так безжалостно, нарочито сталкивая их лбами, показал эти слои российской действительности в их сегодняшнем бытии.

И автор не позволяет нам ни на секунду усомниться, на чьей стороне ее симпатии, сообщает об этом прямым текстом. Определенность собственного авторского отношения к описываемому — отличительная ключаревская черта. Поэтому так хорошо различим в ее произведениях сатирический и даже обличительный пафос. Стиль автора — своеобразное «открытое письмо», без морочащих голову художественно-эстетических изысков, без, спаси-сохрани, постмодернизма. И только так, похоже, и можно добиться честности, искренности (употребим это слово, несмотря на то нехорошее, что происходит с ним в последнее время) — то есть добиться того, ради чего, по всей видимости, Наталья Ключарева и пишет книги.

То, о чем спорят и думают ключаревские герои, те идеалы, к которым они стремятся и которые предают — все это, в общем-то, появлялось в русской литературе уже не раз. Но никакого повтора здесь нет. Сам предмет этот — настолько вечная для России субстанция, что о нем нужно задумываться и находить свое отношение к нему каждому новому поколению. Фактически получается, что литература, затрагивающая эти темы, а с ней и другие виды искусства — это попытки художественного самоопределения. Попытки поколения осознать себя через творчество и «привязать» к чему-то — вечному, постоянному, неизменному. Найти пристань для своего корабля.

И роль Натальи Ключаревой в этом деле далеко не последняя.

Спасибо этим людям. Это честное и необходимое дело.